У нас будет своя история, Иниади.
воскресенье, 19 октября 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Давно меня здесь не было.
Работаю уже месяц. По сей день творится какая-то неразбериха, но теперь с каким-то приятным привкусом - мне подарили гитару. Бренчу потихоньку.
Время от времени очень утомляюсь, но всё из-за одной надоедливой мыслишки: мне надоело подставляться.
И в то же время над другим ухом назойливо гудит мысль другая: а кто ещё? Что, если весь мир держится на том, что всегда есть кто-то, кто подставляет свою спину? И кто на самом деле силён - тот, кто не замечает трудностей, или же тот, кто видит их, но каждый день вкладывает всего себя в то, чтобы с ними бороться?
Знаешь, порою кажется, что вся философия гроша ломанного не стоит. Жизнь - река, единственное, что в ней постоянно - это её перемены; вверх, против течения, ты уже не вернёшься, так и идёшь по течению, не зная, где будет порог, плавучий остров или затон. Иногда и берега-то не видно. А философия - это лоцманские карты. Умеешь читать лоцманские карты? То-то же... Хреновые из нас капитаны, да?
Цена превосходства. Часть 1.
Я обожаю чувство собственного превосходства над кем бы то ни было. Природа, которая обделила меня физической крепостью, компенсировала свою промашку, одарив меня менее эффектным по сравнению с буграми мышц, но куда более эффективным оружием – интеллектом.
Ещё будучи ребёнком, впервые увидев шахматный поединок каких-то старикашек в нашем захудалом дворе, я долгое время не мог оторвать взгляда от чёрно-белой доски и резных фигурок, гордо чеканящих шаг по полю боя. Как зачарованный, я стоял и смотрел на тот шуточный поединок двух дряхлых моих соседей по лестничной площадке, пока мои сверстники носились по двору с диким визгами, играя в «казаков-разбойников».
«Вот оно!» – вскричал тогда мой ещё пока зелёный и мягкий, словно майский лист, рассудок. Я ещё не успел коснуться пешки, а в ушах уже звучал мой собственный голос, торжествующе произносящий «Мат!», и перед глазами возникла толпа безликих зрителей, которые сначала стояли, недоуменно открыв рты, а затем взрывались аплодисментами.
Уговорив родителей, этих серых, неприметных работяг, живущих на грани бедности, записать меня в шахматную секцию, я с головой окунулся в чёрно-белый мир, пахнущий лакированным деревом.
Несколько лет сердце моё билось в том же темпе, что шагали мои фигуры по клеточкам, всё ближе подводя меня к мигу моего триумфа.
Но в том-то всё и дело, что это был только миг.
Я стал чемпионом города, потом – области, после чего завоевал кубок региона. К тому времени мне стукнуло пятнадцать, я был худощав и высок, а взгляд мой простирался теперь дальше, чем хватало шахматной доски, игра для меня стала в полном смысле слова игрой.
Вы просчитываете ходы, ваш взгляд становится едва ли не физически осязаем, изящная фигура королевы незаметно вздрагивает ещё до того, как ваши окаменевшие пальцы тянутся к ней, она делает длинный шаг, дрожа от напряжения, и окончание этого шага раздаётся ружейным залпом. Ход сделан.
Всё это время, пока ваш череп трещал по швам, я пил прямо из горла, я упивался тем ощущением, призрак которого впервые дохнул на меня тогда, на площадке посреди моего двора.
Дорога к очередной вершине освещена так ярко, что удивляюсь тому, как вы её проморгали – для меня там всё равно, что выставлены неоновые вывески в виде указующего перста.
Быстрое движение моей руки – шах, мат, и... ничего. Словно несколько сухих глотков, когда вода в кружке неожиданно кончается, но жажда не отступила, и разгорячённая глотка продолжает судорожно сжиматься, не понимая, что в неё уже ничего не льётся.
Мы встаём, вы оправляете свой костюм и пожимаете мою руку, а размеры чёрной дыры внутри меня вдруг начинают разрастаться, принимая угрожающие масштабы, мне срочно требуется что-нибудь, что остановит это, прямо сейчас.
- Отличная игра, - слышу я ваш голос.
«Вы – достойный соперник», - следовало бы ответить мне, или что-либо в этом духе, но вместо этого я говорю:
- Так себе, но вам о таком уровне приходится только мечтать.
И чёрная воронка внутри меня вдруг резко сокращается до размеров игольного ушка, а затем и вовсе исчезает, когда я вижу, как сползает улыбка с вашего оскорблённого лица, которое с первой же минуты показалось мне надменно-смазливым, отвратительно ухоженным и спокойным.
«Вот оно!» - во второй раз вскричал мой рассудок, уже обросший тоненькой корой и пустивший первые веточки.
Дальше – как по накатанной.
Я продолжал посещать шахматную секцию, но скорее для того, чтоб поддерживать столь любимый мной имидж непревзойдённого логика, чем для развития. Покорив множество вершин с координатами шахматной доски, я начал своё восхождение к иным пикам, сулившим мне не меньшее наслаждение – пики эти были частями одной из высочайших гор, носивших название одного из семи смертных грехов – Гордыня. Но какое мне было дело до её имени, если с её вершины я мог дотянуться до треклятой чёрной звезды, которая время от времени тянула меня к себе с такой силой, что трещали сухожилия, и заткнуть её глотку?
Я был первым едва не по всем предметам в своей школе, но это никогда не приносило мне удовлетворения. Кто они такие, чтобы тягаться со мной, думалось мне, и стоит ли вообще учёба того, чтоб ею гордиться? Достаточно ли высока эта вершина? И я продолжал получать высшие баллы скорее из принципа, чем из желания.
А звезда не давала о себе позабыть, провал её рта требовал пищи, я не мог ему отказать, добывал еду для неё единственным известным мне способом – унижением всех и каждого, кто смел ко мне приблизиться.
На каждую просьбу я отвечал свысока, с той вершины, до которой не мог добраться просивший - проходил мимо здоровавшихся со мной знакомцев, задрав голову, кривил губы в презрительном «Отвали!» в ответ уличным попрошайкам, сновавшим по вечерам возле входа на станцию метро, игнорировал замечания преподавателей в школе, уткнувшись в томик Ницше на каждом уроке вместо положенных статей в учебнике, разговаривал с матерью самым развязным образом – словом, делал всё, что мне было доступно на момент моих пятнадцати лет, однако же всё сошло мне с рук благодаря моим заслугам в шахматах и переходному возрасту, которому приписывали все мои «странности». Никто не воспринимал это всерьёз, и чёрная дыра в моём естестве вновь начинала опасно зудеть, а кроме того, я совершенно перестал высыпаться. Время от времени чувствовал себя так, словно и не ложился спать вовсе, и это вызвало во мне серьёзные опасения за собственное здоровье. Шутка ли – стать неврастеником в пятнадцать с небольшим!
Работаю уже месяц. По сей день творится какая-то неразбериха, но теперь с каким-то приятным привкусом - мне подарили гитару. Бренчу потихоньку.
Время от времени очень утомляюсь, но всё из-за одной надоедливой мыслишки: мне надоело подставляться.
И в то же время над другим ухом назойливо гудит мысль другая: а кто ещё? Что, если весь мир держится на том, что всегда есть кто-то, кто подставляет свою спину? И кто на самом деле силён - тот, кто не замечает трудностей, или же тот, кто видит их, но каждый день вкладывает всего себя в то, чтобы с ними бороться?
Знаешь, порою кажется, что вся философия гроша ломанного не стоит. Жизнь - река, единственное, что в ней постоянно - это её перемены; вверх, против течения, ты уже не вернёшься, так и идёшь по течению, не зная, где будет порог, плавучий остров или затон. Иногда и берега-то не видно. А философия - это лоцманские карты. Умеешь читать лоцманские карты? То-то же... Хреновые из нас капитаны, да?
Цена превосходства. Часть 1.
Я обожаю чувство собственного превосходства над кем бы то ни было. Природа, которая обделила меня физической крепостью, компенсировала свою промашку, одарив меня менее эффектным по сравнению с буграми мышц, но куда более эффективным оружием – интеллектом.
Ещё будучи ребёнком, впервые увидев шахматный поединок каких-то старикашек в нашем захудалом дворе, я долгое время не мог оторвать взгляда от чёрно-белой доски и резных фигурок, гордо чеканящих шаг по полю боя. Как зачарованный, я стоял и смотрел на тот шуточный поединок двух дряхлых моих соседей по лестничной площадке, пока мои сверстники носились по двору с диким визгами, играя в «казаков-разбойников».
«Вот оно!» – вскричал тогда мой ещё пока зелёный и мягкий, словно майский лист, рассудок. Я ещё не успел коснуться пешки, а в ушах уже звучал мой собственный голос, торжествующе произносящий «Мат!», и перед глазами возникла толпа безликих зрителей, которые сначала стояли, недоуменно открыв рты, а затем взрывались аплодисментами.
Уговорив родителей, этих серых, неприметных работяг, живущих на грани бедности, записать меня в шахматную секцию, я с головой окунулся в чёрно-белый мир, пахнущий лакированным деревом.
Несколько лет сердце моё билось в том же темпе, что шагали мои фигуры по клеточкам, всё ближе подводя меня к мигу моего триумфа.
Но в том-то всё и дело, что это был только миг.
Я стал чемпионом города, потом – области, после чего завоевал кубок региона. К тому времени мне стукнуло пятнадцать, я был худощав и высок, а взгляд мой простирался теперь дальше, чем хватало шахматной доски, игра для меня стала в полном смысле слова игрой.
Вы просчитываете ходы, ваш взгляд становится едва ли не физически осязаем, изящная фигура королевы незаметно вздрагивает ещё до того, как ваши окаменевшие пальцы тянутся к ней, она делает длинный шаг, дрожа от напряжения, и окончание этого шага раздаётся ружейным залпом. Ход сделан.
Всё это время, пока ваш череп трещал по швам, я пил прямо из горла, я упивался тем ощущением, призрак которого впервые дохнул на меня тогда, на площадке посреди моего двора.
Дорога к очередной вершине освещена так ярко, что удивляюсь тому, как вы её проморгали – для меня там всё равно, что выставлены неоновые вывески в виде указующего перста.
Быстрое движение моей руки – шах, мат, и... ничего. Словно несколько сухих глотков, когда вода в кружке неожиданно кончается, но жажда не отступила, и разгорячённая глотка продолжает судорожно сжиматься, не понимая, что в неё уже ничего не льётся.
Мы встаём, вы оправляете свой костюм и пожимаете мою руку, а размеры чёрной дыры внутри меня вдруг начинают разрастаться, принимая угрожающие масштабы, мне срочно требуется что-нибудь, что остановит это, прямо сейчас.
- Отличная игра, - слышу я ваш голос.
«Вы – достойный соперник», - следовало бы ответить мне, или что-либо в этом духе, но вместо этого я говорю:
- Так себе, но вам о таком уровне приходится только мечтать.
И чёрная воронка внутри меня вдруг резко сокращается до размеров игольного ушка, а затем и вовсе исчезает, когда я вижу, как сползает улыбка с вашего оскорблённого лица, которое с первой же минуты показалось мне надменно-смазливым, отвратительно ухоженным и спокойным.
«Вот оно!» - во второй раз вскричал мой рассудок, уже обросший тоненькой корой и пустивший первые веточки.
Дальше – как по накатанной.
Я продолжал посещать шахматную секцию, но скорее для того, чтоб поддерживать столь любимый мной имидж непревзойдённого логика, чем для развития. Покорив множество вершин с координатами шахматной доски, я начал своё восхождение к иным пикам, сулившим мне не меньшее наслаждение – пики эти были частями одной из высочайших гор, носивших название одного из семи смертных грехов – Гордыня. Но какое мне было дело до её имени, если с её вершины я мог дотянуться до треклятой чёрной звезды, которая время от времени тянула меня к себе с такой силой, что трещали сухожилия, и заткнуть её глотку?
Я был первым едва не по всем предметам в своей школе, но это никогда не приносило мне удовлетворения. Кто они такие, чтобы тягаться со мной, думалось мне, и стоит ли вообще учёба того, чтоб ею гордиться? Достаточно ли высока эта вершина? И я продолжал получать высшие баллы скорее из принципа, чем из желания.
А звезда не давала о себе позабыть, провал её рта требовал пищи, я не мог ему отказать, добывал еду для неё единственным известным мне способом – унижением всех и каждого, кто смел ко мне приблизиться.
На каждую просьбу я отвечал свысока, с той вершины, до которой не мог добраться просивший - проходил мимо здоровавшихся со мной знакомцев, задрав голову, кривил губы в презрительном «Отвали!» в ответ уличным попрошайкам, сновавшим по вечерам возле входа на станцию метро, игнорировал замечания преподавателей в школе, уткнувшись в томик Ницше на каждом уроке вместо положенных статей в учебнике, разговаривал с матерью самым развязным образом – словом, делал всё, что мне было доступно на момент моих пятнадцати лет, однако же всё сошло мне с рук благодаря моим заслугам в шахматах и переходному возрасту, которому приписывали все мои «странности». Никто не воспринимал это всерьёз, и чёрная дыра в моём естестве вновь начинала опасно зудеть, а кроме того, я совершенно перестал высыпаться. Время от времени чувствовал себя так, словно и не ложился спать вовсе, и это вызвало во мне серьёзные опасения за собственное здоровье. Шутка ли – стать неврастеником в пятнадцать с небольшим!
суббота, 30 августа 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Что ж, я забрал документы и побывал на месте моей предположительной будущей работы. Не скажу, что меня это обрадовало, поскольку выяснилось несколько не самых приятных фактов, которые отсрочили моё трудоустройство на новое и более интересное (и перспективное!) место работы, но уже кое-что прояснилось.
Треклятая зона комфорта. Какой же я, всё-таки, лентяй и трус. Я боюсь перемен. Но что хорошо - боюсь лишь до тех пор, пока не берусь что-то изменить. А вот плохо то, что берусь я за это дело крайне редко.
Но самобичевание ничего не даёт. Беда в том, что я не знаю, что менять. Пунктов десятки! И я не знаю, за какой взяться.
Самое важное для меня сейчас - найти работу. А для этого нужно дождаться понедельника.
Мне так хочется написать что-нибудь стоящее, в голове столько сюжетов, а реализации - чуть меньше, чем ни *censored*.
Треклятая зона комфорта. Какой же я, всё-таки, лентяй и трус. Я боюсь перемен. Но что хорошо - боюсь лишь до тех пор, пока не берусь что-то изменить. А вот плохо то, что берусь я за это дело крайне редко.
Но самобичевание ничего не даёт. Беда в том, что я не знаю, что менять. Пунктов десятки! И я не знаю, за какой взяться.
Самое важное для меня сейчас - найти работу. А для этого нужно дождаться понедельника.
Мне так хочется написать что-нибудь стоящее, в голове столько сюжетов, а реализации - чуть меньше, чем ни *censored*.
вторник, 26 августа 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Это были две восхитительные недели.
И пусть вчера я был готов выть от тоски, терзаемый муками расставания, я всё равно счастлив, что эти две недели имели место быть. Я счастлив, как бы странно это для меня ни звучало.
Что ж, теперь мы будем ждать следующего лета.
А пока у меня целый ворох дел.
1) Забрать документы из училища.
2) Найти новую работу или вернуться на старую.
3) Сделать лёгкий ремонт дома.
4) Научиться интересоваться.
Вот такие вот дела. Не много, но очень важно. Пожалуй, сюда можно добавить ещё кое-что.
5) Думать точнее, делать больше.
И пусть вчера я был готов выть от тоски, терзаемый муками расставания, я всё равно счастлив, что эти две недели имели место быть. Я счастлив, как бы странно это для меня ни звучало.
Что ж, теперь мы будем ждать следующего лета.
А пока у меня целый ворох дел.
1) Забрать документы из училища.
2) Найти новую работу или вернуться на старую.
3) Сделать лёгкий ремонт дома.
4) Научиться интересоваться.
Вот такие вот дела. Не много, но очень важно. Пожалуй, сюда можно добавить ещё кое-что.
5) Думать точнее, делать больше.
понедельник, 04 августа 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
В последнее время сомневаюсь в себе.
Эти сомнения берут своё начало лет эдак пять назад, во времена, когда я их не имел. Я считал, что вижу пусть и ненамного, но всё же чуть больше, чем дано большинству. Безосновательно и несомненно. Пожалуй, это свойственно всем людям того возраста, в котором я был. Неужели взросление?
Но если ты вспомнишь, Иниади, то поймёшь, что ошибок у тебя было гораздо меньше, чем у твоих сверстников. И сейчас так. Что же ты сделаешь? Свернёшь со своей дороги, поддавшись сомнениям, или будешь внимательнее смотреть по сторонам?
Идущий по тракту, вытоптанному сотнями других ног, едва ли откроет что-то новое. Простая истина.
Я уже давно такими путями не хожу.
До "времени Ч" осталось меньше недели.
Я очень боюсь планировать. Всё потому, что мои и не только планы рушились на моих глазах уже десятки раз. Но если получше вдуматься, то они срывались либо по недосмотру, либо по форс-мажорным причинам, совладать с которыми было нельзя.
Что же делать?
Столько вопросов...
Счастлив ли человек, не имеющий сомнений? Я не знаю. Вот уже последние несколько лет не было ни дня, чтобы я не сомневался в чём-то. Всё из-за того, что я всё время вижу несколько вариантов. Как и все, пожалуй.
В целом, я для себя - большая загадка.
Эти сомнения берут своё начало лет эдак пять назад, во времена, когда я их не имел. Я считал, что вижу пусть и ненамного, но всё же чуть больше, чем дано большинству. Безосновательно и несомненно. Пожалуй, это свойственно всем людям того возраста, в котором я был. Неужели взросление?
Но если ты вспомнишь, Иниади, то поймёшь, что ошибок у тебя было гораздо меньше, чем у твоих сверстников. И сейчас так. Что же ты сделаешь? Свернёшь со своей дороги, поддавшись сомнениям, или будешь внимательнее смотреть по сторонам?
Идущий по тракту, вытоптанному сотнями других ног, едва ли откроет что-то новое. Простая истина.
Я уже давно такими путями не хожу.
До "времени Ч" осталось меньше недели.
Я очень боюсь планировать. Всё потому, что мои и не только планы рушились на моих глазах уже десятки раз. Но если получше вдуматься, то они срывались либо по недосмотру, либо по форс-мажорным причинам, совладать с которыми было нельзя.
Что же делать?
Столько вопросов...
Счастлив ли человек, не имеющий сомнений? Я не знаю. Вот уже последние несколько лет не было ни дня, чтобы я не сомневался в чём-то. Всё из-за того, что я всё время вижу несколько вариантов. Как и все, пожалуй.
В целом, я для себя - большая загадка.
суббота, 28 июня 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Я хотел написать, что больше не буду пытаться рассмотреть что бы то ни было со всех сторон, больше не буду разговаривать с самим собой так, будто я - это два разных человека, больше не буду оставлять отходные пути...
Но что есть сила? Способность идти одним путём, невзирая на множество окольных дорог, обещающих неведомые доселе знания и трудности, связанные с их получением? Или же сила заключается в умении идти несколькими путями одновременно, с грудью, выпяченной навстречу всем невзгодам, усмешкой и пламенным взглядом?
Однажды я решил для себя, что больше не будет верных и неверных путей, будет только тот, которым иду я. Это значит, что если мой выбор пал на этот путь, я должен дойти до конца, что бы ни произошло. Он ни верный, ни ложный - он один, и его не с чем сравнивать.
Иниади, у тебя будет своя история.
Слышишь? Перо уже скрипит.
Но что есть сила? Способность идти одним путём, невзирая на множество окольных дорог, обещающих неведомые доселе знания и трудности, связанные с их получением? Или же сила заключается в умении идти несколькими путями одновременно, с грудью, выпяченной навстречу всем невзгодам, усмешкой и пламенным взглядом?
Однажды я решил для себя, что больше не будет верных и неверных путей, будет только тот, которым иду я. Это значит, что если мой выбор пал на этот путь, я должен дойти до конца, что бы ни произошло. Он ни верный, ни ложный - он один, и его не с чем сравнивать.
Иниади, у тебя будет своя история.
Слышишь? Перо уже скрипит.
воскресенье, 06 апреля 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
О да, Иниади, у нас будет своя история.
вторник, 25 марта 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Хочешь, я признаюсь тебе кое в чём?
Я жутко одинок. Так, что аж кости ломит. Складывается впечатление, что куда бы я ни ткнулся с тем, какой я есть на самом деле, я не нужен. В реальной жизни, со всеми её дорогами, улицами, кафе, которые видели меня в одиночестве... Мне реветь хочется, понимаешь? Выть. Никто меня никуда не позовёт, никто мне не позвонит, а мне, собственно, и звонить некому. Навязываться? Да ведь я не замкнут в себе, во всяком случае, не настолько, чтобы избегать общения. Но... Я не знаю, в чём дело, ей-богу. Рожей я, что ли, не вышел, или смех у меня идиотский? Ну почему, чёрт возьми, я чувствую себя лишним?..
Я в тоске изгрызу клетку времени волком,
Не оставив на ней и следа – слишком мелки зубы.
И меж прутьев мне не протиснуться, даже боком,
И в тёмном углу не хочу лежать трупом.
Повинуясь инстинктам извечных узников,
Исцарапаю стену неровными строками
В надежде этою тропкой узенькой
Ускользнуть из плена и предстать пред потомками.
Маховик лишь на пятую с места сдвинулся –
Я бегу от него, как ошпаренный кипятком,
И чем быстрее бегу, тем яснее мне видится
Старуха, плетущаяся пешком.
Чем ближе я к ней подбегаю, дыханием лёгкие рвя,
Тем моложе становится лик её нежный, чуть-чуть усталый.
Она ко мне обращается: «Мы – родня.
Я твоя. До последнего моего сустава.»
Помню, толком в словах ещё не окрепший,
Ещё сжимавший в ручонке мамочкину ладонь,
Её увидав, я замер, вскричал, опешив,
Рёбрами лёгкие стиснул: «Не тронь!»
Я тогда был мал в сравнении с этой клетью,
Что огромно – того не понять до поры мальцу.
Но чем же позже плечи мои приглянулись столетьям?
Зачем их страницы льнут к моему лицу?
Лишь на пятую часть маховик мой сдвинулся,
Я же, маленький до сих пор, не в силах его обозреть,
Себя ощущаю так, словно сдвинуть его силился,
И вдруг удалось – как минимум, сразу на треть.
Мне б тащиться в его тени, наслаждаясь прохладою
Да от взгляда Той Самой себя прикрыв.
Но бегу я, и – чёрт! – не падаю,
Уходя в стремительнейший отрыв.
Я жутко одинок. Так, что аж кости ломит. Складывается впечатление, что куда бы я ни ткнулся с тем, какой я есть на самом деле, я не нужен. В реальной жизни, со всеми её дорогами, улицами, кафе, которые видели меня в одиночестве... Мне реветь хочется, понимаешь? Выть. Никто меня никуда не позовёт, никто мне не позвонит, а мне, собственно, и звонить некому. Навязываться? Да ведь я не замкнут в себе, во всяком случае, не настолько, чтобы избегать общения. Но... Я не знаю, в чём дело, ей-богу. Рожей я, что ли, не вышел, или смех у меня идиотский? Ну почему, чёрт возьми, я чувствую себя лишним?..
Я в тоске изгрызу клетку времени волком,
Не оставив на ней и следа – слишком мелки зубы.
И меж прутьев мне не протиснуться, даже боком,
И в тёмном углу не хочу лежать трупом.
Повинуясь инстинктам извечных узников,
Исцарапаю стену неровными строками
В надежде этою тропкой узенькой
Ускользнуть из плена и предстать пред потомками.
Маховик лишь на пятую с места сдвинулся –
Я бегу от него, как ошпаренный кипятком,
И чем быстрее бегу, тем яснее мне видится
Старуха, плетущаяся пешком.
Чем ближе я к ней подбегаю, дыханием лёгкие рвя,
Тем моложе становится лик её нежный, чуть-чуть усталый.
Она ко мне обращается: «Мы – родня.
Я твоя. До последнего моего сустава.»
Помню, толком в словах ещё не окрепший,
Ещё сжимавший в ручонке мамочкину ладонь,
Её увидав, я замер, вскричал, опешив,
Рёбрами лёгкие стиснул: «Не тронь!»
Я тогда был мал в сравнении с этой клетью,
Что огромно – того не понять до поры мальцу.
Но чем же позже плечи мои приглянулись столетьям?
Зачем их страницы льнут к моему лицу?
Лишь на пятую часть маховик мой сдвинулся,
Я же, маленький до сих пор, не в силах его обозреть,
Себя ощущаю так, словно сдвинуть его силился,
И вдруг удалось – как минимум, сразу на треть.
Мне б тащиться в его тени, наслаждаясь прохладою
Да от взгляда Той Самой себя прикрыв.
Но бегу я, и – чёрт! – не падаю,
Уходя в стремительнейший отрыв.
среда, 19 марта 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
"У этой весны отлично получается изображать все 4 времени года."
Однако, здравствуй. Пишу сюда крайне редко, потому что обычно на писульки нет настроения, но сегодня вот захотелось "поговорить". Ты же не против?
Итак, дружище, проблемы помаленьку разъясняются. Наметились кое-какие ориентиры, это неплохо, но меня огорчает, что старые ориентиры исчезают, растворяются во мне новом. Быть может, так и должно быть?
Знаешь, в мире прибавилось бы порядка, если бы каждый нёс ответственность лишь за себя. Хочешь, объясню? Мы берём на себя слишком много, когда принимаем ответственность за других. Возникают такие вопросы, как "А что же они скажут, если я так поступлю?" Не должно быть таких вопросов! Должен быть вопрос "Как же я смогу считать себя человеком после этого?" и никак иначе! Мы - центры своего собственного мира, но сколь беден этот мир на данный момент... Мы создаём мир, а не мир создаёт нас, а прогнуться под этот мир, значит - сдаться. Но! Я не призываю тебя объявить войну этому миру, это было бы глупо. Я призываю тебя вступить в конструктивный диалог с самим собой, воспитать в себе Человека. Тогда вопросы о несправедливости мира отпадут, встанет один единственный вопрос - о несправедливости к себе самому. И когда такой вопрос возникнет в сознании каждого, другие вопросы будут не нужны, повторюсь.
Так расти же!
Однако, здравствуй. Пишу сюда крайне редко, потому что обычно на писульки нет настроения, но сегодня вот захотелось "поговорить". Ты же не против?
Итак, дружище, проблемы помаленьку разъясняются. Наметились кое-какие ориентиры, это неплохо, но меня огорчает, что старые ориентиры исчезают, растворяются во мне новом. Быть может, так и должно быть?
Знаешь, в мире прибавилось бы порядка, если бы каждый нёс ответственность лишь за себя. Хочешь, объясню? Мы берём на себя слишком много, когда принимаем ответственность за других. Возникают такие вопросы, как "А что же они скажут, если я так поступлю?" Не должно быть таких вопросов! Должен быть вопрос "Как же я смогу считать себя человеком после этого?" и никак иначе! Мы - центры своего собственного мира, но сколь беден этот мир на данный момент... Мы создаём мир, а не мир создаёт нас, а прогнуться под этот мир, значит - сдаться. Но! Я не призываю тебя объявить войну этому миру, это было бы глупо. Я призываю тебя вступить в конструктивный диалог с самим собой, воспитать в себе Человека. Тогда вопросы о несправедливости мира отпадут, встанет один единственный вопрос - о несправедливости к себе самому. И когда такой вопрос возникнет в сознании каждого, другие вопросы будут не нужны, повторюсь.
Так расти же!
вторник, 04 февраля 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Моя беда в гордыне и высокомерии.
Отсюда моя лень. Из-за этого я не двигаюсь.
Ох, Отец, дай мне терпения...
Итак, что я имею.
На работу - со следующей недели. В понедельник... Кое-что маленькое и неприятное, ха-ха.
Увлечённо разговариваю с самим собой.
Шеогорат ждёт. Малкавианы бдят.
Ха-ха.
Отсюда моя лень. Из-за этого я не двигаюсь.
Ох, Отец, дай мне терпения...
Итак, что я имею.
На работу - со следующей недели. В понедельник... Кое-что маленькое и неприятное, ха-ха.
Увлечённо разговариваю с самим собой.
Шеогорат ждёт. Малкавианы бдят.
Ха-ха.
среда, 15 января 2014
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Может быть, они просто ловят кайф от того, как они отличаются от всех этих обываталей, которых не могут терпеть? Только не очень-то они от них отличаются, потому что занимаются, по сути, одним и тем же - ноют и ничего не делают. Просто ноют они со вкусом, вплетая в свои всхлипы строки из чьих-то стихов и песен, книг, а те обыватели тихо и монотонно стонут.
Такой вот мазохизм. Всё хорошо, но так хочется, чтоб всё было плохо. И не просто плохо, а хуже, чем у других. Ибо это - самый простой способ выделить себя из массы. Но выделяются они таким образом только в своих глазах, в своём тесном мирке, которому отчасти принадлежит ещё пара-тройка их друзей, таких же нытиков. А для всех остальных они ничего не значат. Ха, и это вовсе не презрение, коим они могли бы себя потешить! Мол, они презирают меня, потому что не могут понять, мои идеалы для них недостижимы. Плевать на хотели на ваши идеалы! Плевать хотели и плюют.
Ты голову-то подыми.
Такой вот мазохизм. Всё хорошо, но так хочется, чтоб всё было плохо. И не просто плохо, а хуже, чем у других. Ибо это - самый простой способ выделить себя из массы. Но выделяются они таким образом только в своих глазах, в своём тесном мирке, которому отчасти принадлежит ещё пара-тройка их друзей, таких же нытиков. А для всех остальных они ничего не значат. Ха, и это вовсе не презрение, коим они могли бы себя потешить! Мол, они презирают меня, потому что не могут понять, мои идеалы для них недостижимы. Плевать на хотели на ваши идеалы! Плевать хотели и плюют.
Ты голову-то подыми.
вторник, 31 декабря 2013
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
4 утра. Поплёлся в магазин.
Девушки, работающие в магазине, курят у входа. С привычной отстранённой миной прохожу мимо.
Вхожу. Кладу в корзину пакет молока и сырок. Девушка, 3 минуты назад курившая у входа, теперь сидит за кассой и не без интереса - меня-то в этом не обманешь - бросает на меня взгляды.
"Две пачки красного Винстона дайте, пожалуйста."
Интерес ко мне со стороны девушки гаснет.
Расплачиваюсь и ухожу всё с тем же выражением лица.
Мораль:
Эмпатия вредит тем, у кого заниженная самооценка.
Мне пофиг.
Девушки, работающие в магазине, курят у входа. С привычной отстранённой миной прохожу мимо.
Вхожу. Кладу в корзину пакет молока и сырок. Девушка, 3 минуты назад курившая у входа, теперь сидит за кассой и не без интереса - меня-то в этом не обманешь - бросает на меня взгляды.
"Две пачки красного Винстона дайте, пожалуйста."
Интерес ко мне со стороны девушки гаснет.
Расплачиваюсь и ухожу всё с тем же выражением лица.
Мораль:
Эмпатия вредит тем, у кого заниженная самооценка.
Мне пофиг.
вторник, 10 декабря 2013
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Сегодня утром я видел её на автобусной остановке.
Это была она, я был уверен. Бросив на меня удивлённый взгляд, она отвернулась. Я с трудом сдержал внутреннюю дрожь. Что было - то кончено.
Мы сели на один маршрут. Изредка я не мог отказать себе в том, чтоб поискать её взглядом. Она меня, казалось, не видела. Мы подъезжали к моей остановке. А что, если?..
Сейчас или никогда. Расталкивая людей, я отошёл от двери. Проехал три лишних остановки, уехав в центр города. Вышел на её остановке. Огляделся.
Из-за закрывающихся дверей троллейбуса на меня смотрела незнакомая мне девушка.
Стиснув зубы, я покинул автобусную остановку и побрёл по городу.
Это была она, я был уверен. Бросив на меня удивлённый взгляд, она отвернулась. Я с трудом сдержал внутреннюю дрожь. Что было - то кончено.
Мы сели на один маршрут. Изредка я не мог отказать себе в том, чтоб поискать её взглядом. Она меня, казалось, не видела. Мы подъезжали к моей остановке. А что, если?..
Сейчас или никогда. Расталкивая людей, я отошёл от двери. Проехал три лишних остановки, уехав в центр города. Вышел на её остановке. Огляделся.
Из-за закрывающихся дверей троллейбуса на меня смотрела незнакомая мне девушка.
Стиснув зубы, я покинул автобусную остановку и побрёл по городу.
воскресенье, 08 декабря 2013
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Знаешь, вся беда в том, что всё это уже было сказано. И потому, чтобы ты ни пытался до них донести, как бы ты ни выражался, ответ их будет один. Ты ведь знаешь, какой, верно? И потому ничего не пытайся донести до них. Самый верный твой собеседник, как бы это ни было грустно - ты сам. Самое надёжное хранилище твоих знаний - твой разум и твоё подсознание.
Или, на худой конец, дневнички. Их же всегда можно от всех закрыть, правда?
Но они никогда не поймут, дружище. Никогда. *хватается за голову* Сколько раз ты прошёл через это? В скольких жизнях? Пока человек сам не поймёт, не дойдёт своими ногами, своими бедными размышлениями, ему никто не объяснит. *в полуистерическом порыве* Ибо у каждого своя голова на плечах! Запомни!.. У каждого - своя!..
Или, на худой конец, дневнички. Их же всегда можно от всех закрыть, правда?
Но они никогда не поймут, дружище. Никогда. *хватается за голову* Сколько раз ты прошёл через это? В скольких жизнях? Пока человек сам не поймёт, не дойдёт своими ногами, своими бедными размышлениями, ему никто не объяснит. *в полуистерическом порыве* Ибо у каждого своя голова на плечах! Запомни!.. У каждого - своя!..
воскресенье, 24 ноября 2013
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Она сказала сегодня: "Это обидно, когда девушка нужна только для понимания мужчины."
Обидно?
Жизнь очень часто наносит удары. И когда она очередной раз бьёт под дых, бывает очень непросто подняться. В такой момент вся это романтическая чушь, вся это эротическая, а чаще порнографическая ерунда улетучивается. Не нужны эти встречи под луной, эти цветы, признания, замирания сердца, охи-вздохи. Думаешь только о том, как идти дальше. Несомненно, в такие моменты нужен кто-то, кто пойдёт рядом с тобой. И чаще всего это - твой самый близкий человек.
Кто может ближе, чем девушка? Если только это правильная девушка... Да, девушки всегда останутся девушками, о них нужно заботиться, их нужно любить. Но настоящая девушка умеет быть не только любовницей, но и боевой, хех, подругой.
А потому, я считаю, быть нужной - это не обидно.
Девушки, умейте быть друзьями.
Обидно?
Жизнь очень часто наносит удары. И когда она очередной раз бьёт под дых, бывает очень непросто подняться. В такой момент вся это романтическая чушь, вся это эротическая, а чаще порнографическая ерунда улетучивается. Не нужны эти встречи под луной, эти цветы, признания, замирания сердца, охи-вздохи. Думаешь только о том, как идти дальше. Несомненно, в такие моменты нужен кто-то, кто пойдёт рядом с тобой. И чаще всего это - твой самый близкий человек.
Кто может ближе, чем девушка? Если только это правильная девушка... Да, девушки всегда останутся девушками, о них нужно заботиться, их нужно любить. Но настоящая девушка умеет быть не только любовницей, но и боевой, хех, подругой.
А потому, я считаю, быть нужной - это не обидно.
Девушки, умейте быть друзьями.
четверг, 21 ноября 2013
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Я вернулся.
Столь многое изменилось... И я не исключение.
Столь многое изменилось... И я не исключение.
четверг, 10 января 2013
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Приветствую. Буду краток:
1) Я в армии с 20 ноября.
2) Эркарри, благодарю за поздравление.
Легкости вам.
1) Я в армии с 20 ноября.
2) Эркарри, благодарю за поздравление.
Легкости вам.
четверг, 15 ноября 2012
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Один разговор может внести изменения в привычный порядок дня. Спасибо тебе, парень, имени которого я не знаю, за нужные слова. Я и правда могу сделать многое за эти 3,5 дня до отъезда.
суббота, 03 ноября 2012
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Приоритеты расставлены за меня. Всё стоит на своих местах. Решение радикальное, но вернее его нет.
Къон, пиши в Агент.
Къон, пиши в Агент.
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
-Мы не справляемся, их слишком много!
Беловолосый юноша склонился над хрипящим белым конём. Тонкие окровавленные пальцы гладили лихорадочно вздымающийся бок. Я стоял, не в силах что-нибудь сделать.
Белокаменный особняк захлёбывался кровью под натиском врага. Те немногие, кто нашёл защиту в его стенах, были в нескольких шагах от смерти, и потому сражались ещё отчаяннее. Лязг оружия, пение стрел и яростные крики сводили с ума.
Голубые глаза удивлённо расширились, лицо исказилось от боли, кровь пошла ртом. Я медленно поднял голову и увидел, что варвары уже ворвались в дом. Всё вокруг было словно в тумане, но через мгновение ярость овладела мной, и я снёс ублюдка, вонзившего меч в спину уже мёртвому юноше.
Мои глаза не видели ничего, кроме грязного лица варвара, то и дело исчезавшего под моей ногой. Очень скоро оно превратилось в кровавое месиво, и я добил эту сволочь ударом каблука в висок.
Схватив нож, я бросился к своим товарищам. Повалив ещё одного врага на пол, я взял его за голову. Карие глаза со злобой уставились на меня, и я на мгновение опешил, но спустя секунду зазубренное лезвие разорвало его глотку. Всё это время голос в моей голове обречённо твердил:
- Почему я? Я мог бы играть на скрипке далеко-далеко отсюда... Ведь я ничуть не хуже других... Почему я?..
Беловолосый юноша склонился над хрипящим белым конём. Тонкие окровавленные пальцы гладили лихорадочно вздымающийся бок. Я стоял, не в силах что-нибудь сделать.
Белокаменный особняк захлёбывался кровью под натиском врага. Те немногие, кто нашёл защиту в его стенах, были в нескольких шагах от смерти, и потому сражались ещё отчаяннее. Лязг оружия, пение стрел и яростные крики сводили с ума.
Голубые глаза удивлённо расширились, лицо исказилось от боли, кровь пошла ртом. Я медленно поднял голову и увидел, что варвары уже ворвались в дом. Всё вокруг было словно в тумане, но через мгновение ярость овладела мной, и я снёс ублюдка, вонзившего меч в спину уже мёртвому юноше.
Мои глаза не видели ничего, кроме грязного лица варвара, то и дело исчезавшего под моей ногой. Очень скоро оно превратилось в кровавое месиво, и я добил эту сволочь ударом каблука в висок.
Схватив нож, я бросился к своим товарищам. Повалив ещё одного врага на пол, я взял его за голову. Карие глаза со злобой уставились на меня, и я на мгновение опешил, но спустя секунду зазубренное лезвие разорвало его глотку. Всё это время голос в моей голове обречённо твердил:
- Почему я? Я мог бы играть на скрипке далеко-далеко отсюда... Ведь я ничуть не хуже других... Почему я?..
вторник, 30 октября 2012
"Где ты был, когда пришёл дракон?"
Неимоверная усталость от людей, живущими цитатами из сериалов, книг и т.п.
Творчество ложно.
Творчество ложно.